Часть 1: Скотный двор
Глава 1
Глава 2
Глава 3
На этот раз натренированный за годы одиноких странствий слух варвара не уловил ни малейшего звука. Также Люций не ощутил даже самого лёгкого прикосновения – впрочем, последнее как раз было неудивительно. Фонарь зажёгся как будто сам собой. Рядом стоял виртуозный карманник Рафаэль и конфузливо протягивал Люцию только что извлечённый из его штанин спичечный коробок.
— Значит, тебя уже убили, — вяло пробормотал Люций. – Не знал, что Стиг умеет поднимать призраков…
— Учитель, у нас мало времени. Зелья закончились, скоро встанет солнце, и все увидят наши задницы. Пожалуйста, попробуй повторить мои движения. И ещё: возьми эту накидку, с ней проще маскироваться…
Компания распалась на рассвете. На придорожном столбе у перекрёстка висели указатели, и каждое из выведенных там географических названий непреодолимо влекло к себе кого-то из путников.
Стиг повернул налево – он направлялся в ближайший морской порт, чтобы проникнуть на какой-нибудь корабль и уплыть на большую землю. Этому безумцу хотелось своими глазами увидеть Голдота Полумёртвого, которому он заочно поклонялся, как богу.
Ламбертини пошёл направо. У него был свой кумир – основатель вольного города магов Долюс («Тот самый Долюс», — усмехался Люций, о чём-то вспоминая). Студент давно лелеял мечту проникнуть в этот город и научиться там чему-нибудь путному.
Путь Люция лежал прямо, во владения Хлодвига и Матильды. Это было единственное крупное королевство на архипелаге. Оно славилось экономическим процветанием и военной мощью. Неудивительно, что Фердинанд и Рафаэль выразили горячее желание увязаться за Люцием. Пришлось рассказать Рафаэлю о таланте королевы видеть людей насквозь, а затем проявить изощрённую фантазию, описывая адские пытки, которым Матильда якобы подвергает всякого выявленного ею вора.
— Ладно, я сдаюсь, — обиженно шмыгнул носом Рафаэль, махнул рукой на прощание и пошёл прочь по еле заметной просёлочной дороге без всякого указателя. Королевство было спасено от разграбления.
Внезапно Люцию стало невыносимо грустно. Бог весть откуда появилась твёрдая уверенность, что кого-то из этих ребят он больше никогда не увидит.
Преодолеть границу не составило труда – достаточно было отклониться на несколько миль в сторону от дороги.
Они ехали на повозке, запряжённой непривычным к такой унизительной работе лихим скакуном. Люций, как мог, правил, а Фердинанд, то ли чувствуя настроение учителя, то ли просто из свойственного ему бахвальства, весело рассказывал о своих подвигах, совершённых минувшей ночью.
— И вот, значит, заглядываю я в дверь и вижу, стало быть, мужика в военной форме с пропитой рожей. И как-то я слишком за дверь высунулся, а может, он носом меня учуял – в общем, зовёт к себе и спрашивает, где бухло. И, кажется, принимает он меня как бы за другого. А я, не будь дурак, надумал сразу, что делать надобно. Пока шёл к городу – видел на обочине пьянку странную. Короче, девки там голые с крыльями, как у бабочек и мужики козлоногие с рогами – тоже в чём мать родила. И пьют из каких-то пузырьков разноцветное пойло. Хохот дьявольский, орут так, что на несколько миль слышно. Выхожу я из будки, гляжу по сторонам, чтобы не видел никто, и ту дрянь, что студент наш сварил, слегка пригубляю. Добегаю быстренько до тех алкашей, а они уже драку промеж себя затеяли. Лезу я, натурально, в самую гущу и чую, что даже с зельем едва поспеваю от тумаков уворачиваться. Ну, кое-как схватил я первую попавшуюся склянку и бежать. Приволок её мужику этому, он залпом всё выдул – и глаза сразу выпучил, стал орать, что я его не уважаю, схватил вилы навроде тех, которыми папаша мой сено грузил, и попёр на меня с ними. А рядом с вилами ведь копьё настоящее стояло – вот перепил человек! Вот где ножик поварской пригодился, а то бы валяться мне сейчас в будке с четырьмя дырками в боку.
Люций в сдержанных выражениях признал за Фердинандом право на необходимую оборону. Тот воодушевлённо продолжал:
— Переоделся я в его шмотки, копьё в руки взял – ни дать ни взять солдатик гарнизонный. Ну и ножик тоже выбрасывать не стал – знал, что после ещё пригодится. Стыд и срам, скажу я, ходить на своих двоих с таким вот копьём. Когда у брата моего старшего сынок меньшой штаники пачкал – ходил он так же примерно. Ну, думаю, ничего, главное – в город пробрался. А народу кругом всё равно не видать. Но всё равно с кажным шагом всё больше мне мечтается, как я с этим копьём на лошади скакать буду. И – надо же – как на грех навстречу шпилит какой-то бандюган с рожей замотанной и на коне…
Люций тяжко вздохнул, догадываясь, каким будет продолжение.
— Наговорил он мне всякого, ну и я в долгу не остался. Вот так, слово за слово, он за саблю, я за копьё – у меня оно длиннее оказалось. Ведь надо было защищаться как-то… Сунулся я зачем-то в гостиницу на той площади, и вдруг узнал, что тот хмырь замотанный здорово обидел кого-то из гостей богатых и тот ночами не спит от своей обиды, а за голову хмыря награду всем сулит. Вернулся я – голову никто, по счастью, спереть не успел. Пока с ней возился – вся сабелька затупилась, пришлось там же бросить. Захожу с головой в гостиницу, а барин этот за сердце хватается. Говорит, что слишком «буквально» я его понял, а вообще, может, оно и к лучшему вышло. Дал мне безделушку какую-то с камешками разноцветными. Я боялся ещё, что надует он меня – стекло разукрашенное подсунет, но виду не подавал, чтобы человека хорошего зазря не обижать. Сижу – пиво пью в гостинице, думаю, что дальше делать, тут студент откуда-то прибегает: себе-то он склянок оставил – хоть обпейся. Говорит, сошёлся с колдуном каким-то в соседнем селении и тот ему истину какую-то там открыл, а после в город те-ли-пат-рировал…
— Телепортировал, — поправил грамотный Люций.
— Ну а я что говорю… Показал я ему безделушку – он аж затрясся, говорит, забирай взамен всё, что пожелаешь. Ну мне для друга ничего не жалко – поменял эту ерунду на несколько штук склянок разных, он доволен остался. Говорит, разбогатею – дам тебе, дорогой Фердинанд, два мешка золота за такой ар-те-… — короче, длинное какое-то похабное слово…
— Артефакт, — укоризненно покачал головой Люций.
— Вот-вот… Смотрит он в этот ар-те-факт и говорит, что вообще нам хана и последняя надежда – вытащить из-под носа у людоедов воришку нашего. Додуматься же надо – людоедов хотел обворовать! А студент рассказал про болотных тварей здоровых да ядовитых, и мне невдомёк, какой нам толк его вытаскивать. Но хоть бы и совсем без толку, а парня надо спасать, только копья одного маловато как-то. Тут студент волшебной хренью, что у меня выменял, на какую-то «волну» настроился, хотя воды там и близко не было. И скоро косой к нам тоже пожаловал и давай на студента ругаться, что тот от каких-то там тёмных дел его отвлёк, заставил сызнова пить вонючее зелье да ещё и добираться до города каким-то жутким способом. Но парня-то надо спасать… Короче, пошли мы на болото. Косой духов утопших вызвал, жуткое дело было – с ними вместе тварей ядовитых кромсать… Ну и парочка людоедов на закуску. Этих я уже сам от души на копьё насадил, не хуже любого рыцаря! А воришка с перепугу сбрендил, говорит: наблюдая за этими зеленорожими, понял свои «просчёты» в какой-то «технике»… мол, срочно ему к тебе бежать надо… А студент и глазом не моргнул – отдал ему последние капли зелья. Теперь вижу, правильно он сделал – до сих пор не пойму, как это ты по мосту мимо всей охраны пробрался. Ну а телегу мы уже вместе с тобой отбивали. А что за техни…
Люций, уже давно высматривавший что-то над линией горизонта, внезапно нахмурился и коротко скомандовал:
— В лес! Бегом!
Фердинанд подчинился, хотя поначалу ничего особенного не увидел. Сперва тёмная точка в небе была похожа на птицу. По мере её стремительного приближения сходство пропало. Фердинанду вспомнились старушечьи россказни о ведьмах на помеле, которым он, варвар, не чуждый идеям просвещения, никогда не верил. Очень скоро сквозь густую листву скрывавшего путников дерева можно было различить в небе воинственную фигуру молодой рыжеволосой женщины в развевающейся светлой накидке. Никакого помела у неё не было, зато в каждой руке она держала по увесистому боевому мечу – оружие так и сверкало на солнце.
— Что это такое? –громким испуганным шёпотом спросил Фердинанд.
Люций негодующим жестом велел ему молчать, но было поздно. Грозная колдунья приземлилась возле опушки леса и быстрыми уверенными шагами направилась прямо к беглецам.
— Кто здесь? Выходите, живо!
Фердинанд схватился было за кухонный нож. Люций покрутил пальцем у виска и вышел из укрытия. Ученик последовал за учителем.
Грозное выражение лица воительницы сменилось глубоким изумлением.
— Люций, это ты? Какого дьявола ты от меня прячешься?
— Хотелось ненадолго укрыться в твоих землях, не доставляя никому хлопот.
— Что же такое получается? Лечу спокойно по своим делам, вижу дерзкое нарушение границы – на самом неспокойном участке, надо сказать! Отправляюсь выяснить, в чём дело, а это, оказывается, мой старый знакомый, который почему-то не желает меня видеть! Значит, ты зазнался до такой степени, что уже не можешь по-приятельски зайти ко мне в гости? Ладно. А от кого скрываешься?
— Долгая история. Помнишь, как мы встретились в первый раз?
— Такое разве забудешь, — хохотнула колдунья.
— Ну вот… У того здоровенного тупыря, который попал под раздачу Долюсу, есть старший брат, и этот брат недавно стал вождём своего клана. Охота, которую они на меня открыли, поначалу даже забавляла, но в итоге я угодил за решётку. Выбраться удалось только сегодня ночью.
— Ясно. А этот мальчишка сбежал вместе с тобой?
Люций молча кивнул. «Он считает меня мальчишкой!» — мысленно возмутился Фердинанд.
Рыжеволосая колдунья подошла вплотную к Фердинанду и заглянула к нему в глаза. Он хотел отвести их, но это было выше его сил. Весёлое выражение внезапно покинуло её лицо, по нему как будто даже пробежала судорога. Но она быстро взяла себя в руки и снова улыбнулась.
— Иди распряги своего коня. Постарайся не загнать – на королевской конюшне получишь за него хорошие деньги. Копьё можешь захватить с собой – всё-таки первый военный трофей. Доставишь в столицу письмо – сейчас я его напишу.
Напряжение минувшей ночи сделало своё чёрное дело – у Фердинанда отключились мозги. После безобразно долгого молчания он, вспомнив, как Люций когда-то тщетно учил его основам этикета, выдавил из себя нечто несуразное.
— Меня зовут Фердинанд. А могу я узнать имя той, кто так легко отдаёт приказы?
Рассудив, что если действовать на опережение, то мечи приятельницы в ход не пойдут, Люций залепил нерадивому ученику хорошую затрещину. Рыжая колдунья весело расхохоталась.
— Моё имя Матильда. Но ты, мальчик, можешь называть меня «Ваше величество».